Крик ворона - Страница 8

— Это если на твою мокруху подпишусь? — Пальцы отпустили плечо, но ладонь придавила Марину неожиданной тяжестью. — Я, конечно, не знаю, что ты там за картинки эти огребешь, в этом не сильна, но кое-что из беседы дяди твоего с гостями я усекла. Получается так — картинок у него там штук полтораста. Ну, сто двадцать. На круг каждая уйдет минимум за тысячу. Значит, сто двадцать тысяч. Половина твоя, половина моя.

— Но...

— Это самый маленький счет, смешной даже. Армяшка тот усатый за свои цитрусовые пятьдесят кусков просил или на два Ге соглашался. Выходит, одно Ге уже на двадцать пять тянет, прикинь. А оно там не одно такое. Если ты, родственничка схоронив, с Секретаренком тем же грамотно переговоришь, он тебе на другой же день миллиона два в зубах принесет и себе столько же наварит. А про настоящую цену я вообще не говорю... Так что лови момент, хорошая моя. Или ко вторнику тысячу добудь, а потом сиди в дерьме, не высовывайся и жди, кого раньше кондратий хватит — дядю Родю твоего или тебя.

— Я понимаю, но... но шестьдесят тысяч сразу...

— Можно и не сразу, но тогда больше. Через месяц после дела — семьдесят... Или постой, еще вариант имеется. Родион твой ведь не только меняется, но и покупает-продает. Стало быть, должен наличность держать, и немаленькую. Хранит, конечно, дома. В сберкассу не сдает, из рук не выпускает. Не доверяет, так?

— Так...

— Ну и где дома? Не в матрасе же... Думай, родная, за хорошую мысль скидку сделаю.

Лада наконец убрала руку с Марининого плеча, отодвинулась и, словно не было никакого напряженного разговора, дружески предложила:

— Добьем для просветления мозгов?

И расплескала остатки водки по стаканам, в которых прежде был лимонад для запивки. Марина, резко запрокинув голову, залпом осушила свой стакан. Лада лишь пригубила, поставила на стол и прищурясь посмотрела на собеседницу.

— Давай рожай, что ли. Чую, есть догадки.

Марина сокрушенно вздохнула.

— Сейф у него в стене. Как раз напротив окна. Под портретом графини какой-то на коне. Раньше на этом месте другая картина висела...

— Найдем. Замок цифровой или какой?

— И цифры, и ключ нужны. Мне про сейф тетя рассказала, а я потом проверила, когда его с язвой прободной в больницу увезли, прямо на стол. У меня только один вечер был: ночью, как наркоз отошел, он там на все отделение скандал закатил, меня через медсестру высвистал, чтоб срочно ему ключи от квартиры сдала. Вот так... А в сейфе, между прочим, деньги были немалые. Много пачек. Так взять хоть одну хотелось, но он бы меня убил потом...

— И даже не пересчитала?

— Ты что, заглянула только... Страшно!

— Страшно... — повторила Лада, чуть заметно искривив губы. — Ну, и какая, говоришь, там комбинация? Ключик где?

Марина метнула на нее затравленный взгляд. На закушенной губе проступила капелька крови, но Марина не заметила. Ей хотелось выть от безысходности. Ну с чего, с чего, спрашивается, ляпнула этой душегубке про сейф? Ах, как лопухнулась, как лопухнулась!

— Ключ он под конторкой держит, там на дне ящичек плоский, специальный. Фанерку на себя потянешь, он и вывалится.

— У-гу... А цифры?

— Один-девять-ноль-пять. По его году рождения. Выпалив эти слова на одном дыхании, Марина опустила голову.

— Оригинально... Даю минуту: если соврала, можешь поправиться. Наказывать не буду. А потом пеняй на себя. — Лада вновь обняла Марину за плечи. Та вздрогнула и сжалась в комок. — Ну?

— Что ты, что ты, все точно... — залепетала Марина. — Не сомневайся...

— Проверю, — многозначительно сказала Лада и убрала руку. — Что там найду, то мое. Если меньше шестидесяти получится, разницу взыщу. Сколько и когда — дам знать заблаговременно.

— А... а если больше будет? — дурея от собственной смелости, прошептала Марина. Лада усмехнулась:

— Чужого недополучить боишься, Валерьяновна? А ты не боись, тебе всяко останется. За три жизни не прохаваешь. — Ее пальцы сгребли волосы на Маринином затылке, потянули вниз. Лицо Марины невольно поднялось, повернулось к Ладе. В глазах стояли слезы. — Слушай меня, тварь, и запоминай. Я таких гнид, как дядя твой, давила и давить буду, и деньги тут ни при чем. Деньги что? Грязь... Ты моргалами-то не лупай, лучше вспомни, кто первый про них запел, кто на тыщу сраную купить меня собирался? То-то. Другой бы расклад дала, душевный — так я б тебе его безвозмездно в клочья порвала, за дружбу и за правду. А теперь у нас совсем другой шансон играет. И тут уж я на дешевку не клюну, хватит, наклевалась. За простоту свою кровью заплатила, своей и чужой, душой изувеченной, месяцами госпиталей и психушек, детьми, что не родила и не рожу уж никогда. Родину, блин, защищать рванула — туда, где этой Родины век бы не знали! И что взамен? Бесплатная аптека, клетуха эта кооперативная, на которую все наши со Славкой чеки валютные ушли, раз в месяц — пайки ветеранские, кило крупы да водяры литр. И то мразь чиновная за этот литр в говно втоптать готова — ходят, мол, тут всякие, героев из себя строят... Так что я, голуба моя, второй раз не фраернусь, так все оформлю, чтобы больше в ус не дуть и на всех класть с прибором. Просекла тему?

Она резко выпустила Маринины волосы, и та ткнулась носом в стол. Лада поднялась и шагнула к буфету.

— Светает уже. Вали-ка ты в койку, подельница, заспи ночку грозовую. — Она накапала в стакан воды каких-то желтых капель и поднесла Марине ко рту. — Хлебни спецпродукта, в лавке не купишь. А нас отечество исправно снабжает, чтобы спали да кошмарами не маялись.

Марина послушно выпила.

— Теперь быстро на диван, пока не отрубилась. А я еще посижу, помозгую.